Завидую мужчинам – они могут прекрасно уживаться с глупыми женщинами. Они могут с этими женщинами даже спать. У них встает на дур, представляете? Это ли не счастье?
Мужчины всегда были в шоколаде. За их спиной всегда стояли обычаи, традиции, государство и церковь, само устройство и способ функционирования которых отдавали им предпочтение. Общество всегда приспосабливалось к интересам мужчин. А интересы их разнообразием не отличались: завоевать мир, поесть и потрахаться.
Оттеснив женщин от завоевания мира: «Какая еще наука, милочка? Какая литература, господи прости? Какой бизнес? Сиди дома. Паспорт не получишь!», мужчины доверили им две почетные миссии: радовать господина сексуально и кулинарно.
При этом женщинам предписывалось быть красивыми, чтобы, похваставшись перед гостями своим оружием и гончими собаками, можно было продемонстрировать и другое свое удачное приобретение, робко выглядывающее из кухни: «Слышь, Галя... Или как там тебя? Ну-ка поди сюда, покажи товар лицом».
«Женщины обнаглели: стали получать образование, голосовать, самостоятельно зарабатывать и самостоятельно выбирать мужчин»
В общем, сплошной каменный век, растянувшийся на несколько тысяч лет. И как-то за этот срок мужчины привыкли к тому, что женщина – это несерьезно. Если от друзей они всегда ждали равного интеллекта, то от женщин не требовали ничего, кроме пирогов и вздохов: «Ого, какой он большой!»
При этом мужчины умудрялись посвящать своим необразованным девушкам поэмы и прочие рыцарские победы. Мужчины умудрялись как-то уживаться с тетками, которые в лучшем случае умели тренькать на пианино да чихвостить горничных. И не просто уживаться – радоваться и умиляться, на их ограниченность глядя. Этим ребятам вполне комфортно было существовать в схеме «я умный, она – женщина».
Только в последние десятилетия неравенство, основанное на чисто биологическом признаке – принадлежности к «правильному» полу, – стало исчезать.
Женщины обнаглели: стали получать образование, голосовать, самостоятельно зарабатывать и самостоятельно выбирать мужчин. А некоторые особы пошли еще дальше. Например, я.
В 20 лет, насмотревшись ток-шоу «Я сама» и выучив словосочетание «права человека», я решила, что ни один мужчина никогда больше не будет мною командовать. Хватит, бабками моими накомандовались. Ни от одного мужчины я не буду зависеть финансово и морально. И не будет мужчина в моем доме стучать кулаком по столу с текстом: «Я сказал!» Говорить буду я. И традиционная схема отношений поменяется на уже удобную мне схему: «я умная, а он – мужчина».
Да, знатной дурой я была в 20 лет. Приятно вспомнить. С какого перепуга я решила, что мне будет удобно жить с партнером-дураком? Тайна сия велика есть. Видимо, я решила, что если у мужчин это отлично получалось столько веков, то получится и у меня.
Мне нужно было что-то вроде идеальной жены. Чтобы заботилась обо мне, готовила мне ужины, улыбалась, ничего не понимала в жизни и была приятна глазу. Только – маленький нюанс! – жена моя должна быть мужчиной. Высоким, мускулистым, загорелым – под цвет новой сумочки. Так после вереницы эгоистичных мачо, которые, надо признать, здорово отравляли мне существование, в моей жизни появился мальчик Дима – 90-килограммовый выкормыш матриархата: бабушки, мамы, старшей сестры и овчарки Найды.
Мое лидерство Дима признал с большой охотой. Я учила его разговаривать с людьми: «Ты, Дима, зря вчера этому хаму Михаилу Федоровичу ничего не ответил. Он может подумать, что ты не умеешь постоять за себя». Я выбирала ему одежду – без моего одобрения он не решался купить даже носки. Я следила за его питанием – Дима занимался спортом, наращивал мышечную массу, стремился к мужским 90-60-90. (Следила – значит покрикивала время от времени: «Майонез больше не покупай!») В общем, вертела я им так, что приятно было посмотреть. Приятно для меня.
Да и выхода другого на тот момент я не видела. С мачо, как я уже говорила, у меня ни черта не получалось. Мачо хотели рулить. Преимущественно мною. Жесткие, нетерпимые, негибкие, эгоистичные и наглые – такие парни меня раздражали. Я ни за что не выбрала бы себе таких друзей. Так зачем же выбирать таких любимых?
В общем, я жила с Димой. Из одной крайности метнулась в другую. Но только физики в лабораториях видели, как противоположности притягиваются. В человеческих отношениях все иначе. Конечно, отличаться чем-нибудь не так уж и плохо. Хотя бы потому, что двое не могут спать на той части кровати, что у стеночки. Желательно, чтобы один предпочел спать с краю.
Чтобы заботилась обо мне, готовила мне ужины, улыбалась, ничего не понимала в жизни и была приятна глазу. Только – маленький нюанс! – жена моя должна быть мужчиной.
Чтобы заботилась обо мне, готовила мне ужины, улыбалась, ничего не понимала в жизни и была приятна глазу. Только – маленький нюанс! – жена моя должна быть мужчиной.
Но справиться с катастрофической разностью еще труднее. У нас не получилось. Какое-то время мы заглушали эту разность сексом и борьбой с родственниками, которые в унисон твердили: «Что ты в ней (нем) нашел (-ла)?» Но однажды наступил момент истины.
Это было вечером, в субботу. Я только что прочла рассказ Шукшина «Сапожки» и в слезах и соплях прибежала к Диме на кухню (он жарил блины, этот уникум природы).
– Ты чего?
– Дима, это так... так... Послушай.
Запинаясь и сморкаясь в салфетки, я прочла рассказ еще раз.
«…Сергей закурил папироску. Ему показалось, что Клавдя не расслышала цену. Шестьдесят пять рубликов, мол, цена-то. Клавдя смотрела на сапожок, машинально поглаживала ладонью гладкое голенище. В глазах ее, на ресницах, блестели слезы... Нет, она слышала цену. «Черт бы ее побрал, ноженьку! – сказала она. – Разок довелось, и то... Эхма!» В сердце Сергея опять толкнулась непрошеная боль... Он тронул руку жены, поглаживающую сапожок. Пожал. Клавдя глянула на него... Встретились глазами. Клавдя смущенно усмехнулась, тряхнула головой, как она делала когда-то, когда была молодой, – как-то по-мужичьи озорно, простецки, но с достоинством и гордо».
Дима почесал свои мощные переднелучевые:
– И че?
Интересно, что чувствует бабочка, столкнувшаяся с локомотивом? Наверно, то же самое, что почувствовала я. Приехали.
– И че дальше-то? – повторил локомотив. – Ну купил мужик сапоги женские зачем-то на всю зарплату, жене сапоги эти не подошли, отдали их дочке. А в чем смысл? Чего бумагу на это изводить?
Я не смогла ничего ответить. Как расшифровать волшебство рассказа? Как доказать, что история эта не про обувь, а про любовь? Да и зачем что-то расшифровывать и доказывать тому, который в принципе не врубается?.. Пошел он к черту. Если надо объяснять, то не надо объяснять.
Я поняла. Дима никогда не станет мне близким человеком. Он милый, красивый, забавный. Но чужой. Ему бы «что-нибудь полегче... Типа – Сергей Есенин, армянское радио», а тут я со своей «ипостасью» (С.Довлатов). Дима никогда не «поймет меня как надо» (М.Цветаева). Он не мой Сергей, а я не его Клавдя.
И он меня раздражает. Не могу. Не получилось ужиться с «мужчиной-блондинкой». Даже сексуальное влечение пропало давно от глупости его непроходимой. И спасибо «Сапожкам», что я это поняла. Зачем мне человек, с которым у меня так мало точек соприкосновения? Разве мне так уж хочется быть пожизненным ведущим? Так уж хочется по три часа тратить на то, чтобы разжевать своему ведомому простую мысль? А он все равно не поймет. Не потому, что не хочет, а потому, что он...
– Баран, вот ты кто!
– А ты... Стерва!
Очень точно подмечено. Женщина, примеряющая на себя роль, традиционно приписываемую мужчинам, еще долго будет восприниматься как стерва. И еще долго она будет гадать: почему мне в этой роли так неуютно? Почему я не могу воспринимать своего партнера как деталь интерьера, как милую забаву после трудового дня?
Почему я не могу сосредоточиться на глобальных задачах: построить дом, посадить дерево, вырастить сына? Почему мне обязательно нужен еще один пункт – полюбить человека?
СТЕРВЫ ЛИ СТЕРВЫ?
Если вы думаете, что, оставаясь покорной тихоней, вы сможете исполнить свою мечту, вы сильно заблуждаетесь. Нас учили быть послушными, приспосабливаться к обстановке, но внутри у нас все кипит. Быть стервой – вот основа успеха. Поступай с другими, как они поступают с тобой. Стерва хочет быть главной, она не дает одержать над собой верх и уверенна, что цель оправдывает средства».
Однако потом выяснилось, что средства для достижения целей у стерв совсем даже не стервозные. «Здесь мы не будем учиться подбирать мужчин под цвет обоев, сводить счеты с соперницами и плести козни. Не будем мы учиться и тому, как правильно пилить мужа. «Пилы», от которых сбегают мужья, – это не стервы, это дуры. Настоящую стерву никогда не обзовут стервой. Ее назовут настоящей женщиной, любимой, загадочной, желанной, нежной, самой нужной. И от «пил» мужья сбегают к нам. Потому что мы знаем, что такое истинная власть над мужчинами.
…У многих из нас возникает непреодолимое желание понукать своим любимым каждый раз, когда нам захотелось вынести постиранное белье на балкон, повесить шкафчик или выйти в люди. Конечно же, ваше желание – не пустяк. Просто управляйте действиями вашего спутника жизни не очевидно. Не надо качать права. Пусть он подумает, что вы послушная и покладистая, даже немного беспомощная. Главное правило: маленькие уступки ведут к большим победам. Маленькое подчинение ведет к большой власти. Женщина, которая отдает, ничего не требуя взамен, получает все.
Я знаю, вам хочется, чтобы он сделал именно это для вас. «Пусть докажет свою любовь», – думаете вы. Не надо торопиться. Потребительниц мужчины ненавидят и всячески пытаются их наказать. Потерпи немного, и ты сможешь использовать своего мужчину для секса ночью, приготовления завтрака утром, перетаскивания мебели днем, для открывания бутылок вечером и для оплаты твоих потребностей круглосуточно.
…Если ты не можешь промолчать и уступить, то ты не стерва. Ты жертва самолюбия, чей удел – одиночество. Если твое самолюбие сильнее твоей женственности, тебе не видать уважения мужчин. Так что не надо строить лицо мученицы, когда мужчина сделает тебе какое-либо предложение. Наоборот, сделай вид, что ты с радостью готова следовать за ним.
Заткни свое проклятое чувство протеста, и ты выиграешь, а затем приберешь к рукам его тело и душу. Но это не главное. Главное – в каждом нашем поступке сквозит вопль о любви. У нас, девочек, всего-то четыре потребности: любить, быть любимой, растить своих детей и немножечко ощущать себя лучшей. И для всего этого нам нужны мужчины.
Недавно я купила журнал, весь посвященный теме «Одинокая, но счастливая». Прочитала я все статьи и позволила себе усомниться. Можно, конечно, хорохориться по типу «не больно-то и хотелось», но я уверена, в душе каждая девушка хочет иметь постоянного близкого друга и рассматривает любого понравившегося мужчину как потенциального мужа. Если честно, у нас нет другой надежды, кроме мечты о том, что в один прекрасный день мы встретим хорошего мужчину, который поймет нас и оценит по достоинству. И который вытянет нас из этого болота.
«…Стань таким, как я хочу», – начинают требовать многие молодые женщины. Они уверены, что ради счастья и дальше быть с ними их возлюбленные станут идеальными. Не становятся. Им даже начинает казаться, что после таких требований быть рядом с вами – совсем не счастье.
Глубочайшее заблуждение – считать, что мужчин можно изменить! Миллионы женщин доходят до развода только потому, что не знают этого закона природы. И клянут своих «бывших» весь остаток жизни. Неужели так трудно понять, что мужчины такие, какие есть, и обижаться на них – все равно, что обижаться на бога, который всех нас создал. Вы же не обижаетесь на природу, вы в ней живете. Неужели так трудно, полюбив плюсы своего избранника, согласиться и на некоторые его минусы?
Мы говорим им: «Станьте настоящими мужчинами, и с вами мы станем настоящими женщинами». Они говорят: «Станьте настоящими женщинами, и тогда мы станем вести себя как настоящие мужчины». Но кто-то должен начать первым».
Свежие комментарии