*********************************************************************
— Вы меня не помните? Меня Люся зовут. Я к вам когда-то почти целый год ходила…
Круглое миловидное лицо девушки казалось мне смутно знакомым. Но если она ко мне и ходила, это явно было много лет назад, потому что сейчас на вид я дала бы ей 23-24. В последние годы это случается со мной все чаще: выросшие клиенты приводят уже своих детей. И каждый раз я вспоминаю, что время не стоит на месте.
— У тебя уже есть собственный ребенок? Сколько ему? Или ей?
— Нет, у меня нет детей, — смутилась девушка. — Я из-за себя пришла. Я знаю, что тут детская поликлиника, но я подумала, может, вы меня примете, раз я именно к вам раньше ходила. И я просто не знаю, к кому еще обратиться.
Она откровенно лукавила. Все-то она знала, но, конечно, иногда действительно проще обратиться за помощью к знакомому с детства специалисту.
— Вы наверняка не помните, но я, когда девочкой была, вас не один раз спрашивала: чего вы со мной возитесь? Вам, наверное, надоело… А вы отвечали: вожусь, потому что мне с тобой интересно. Было бы неинтересно, не стала бы. Я тогда: это вы врете, наверное, чтобы меня успокоить. А вы: ничего подобного, я вообще никогда не делаю того, что мне неинтересно.
«Люся — хитрая лиса», — подумала я и усмехнулась.
— Ладно, кончай мед лить. Слушаю тебя.
Люся тут же убрала с лица заискивающе-умильную улыбку.
— Понимаете, у меня, наверное, интернетофобия. И я очень от этого страдаю.
Вот это да! Об интернет-зависимости я слышу от родителей подростков если не ежедневно, то уж пару раз в неделю точно. А вот об интернетофобии, честно признаться, в первый раз.
— Ты боишься пользоваться интернетом?
— Не совсем так, но в общем… Мне от этого плохо становится... В смысле не физически, — поспешно добавила она, как будто предугадав мой вопрос, — а скорее морально.
— Стоит тебе выйти в интернет и становится плохо морально? — Я ничего не понимала.
— Я имею в виду социальные сети…
— Так вот оно что! Да в них, если долго сидеть, у кого хочешь фобия начнется. Не ходи туда и все! У тебя человеческая-то, живая жизнь есть?
— Есть! — уверенно сказала Люся. — Я учусь на вечернем на экономиста и работаю в салоне на ресепшн.
— Твоя семья…
— Мама, папа, брат, а сейчас мы с моим молодым человеком уже четыре месяца квартиру снимаем.
— Друзья, подруги есть?
— Есть, конечно. И из школы, и из института, и из салона девочки…
— Ну вот, видишь! — обрадовалась я. — Все у тебя есть, чтобы жить спокойно без этих социальных сетей!
— Но меня туда тянет каждый день, понимаете?.. Там так много интересного происходит, и там такие люди, которых я никогда в жизни не встречу, а если встречу, так они меня даже не заметят…
— Вопрос спорный, но пускай. А плохо-то отчего?
— Я как в «Фейсбуке» посижу, сразу себя такой дурой и неудачницей чувствую… Там, внутри, так много людей, целый земной шар, и они все такие уверенные в себе, состоявшиеся, так складно пишут, шутят остроумно, все время совершают какие-то важные и даже благородные поступки, ездят везде, у них такая интересная, благополучная жизнь… Я им даже не завидую, я просто впадаю в такую серую унылость…
— Боже мой… — пробормотала я себе под нос, не найдя других слов.
Очевидно, что эта девочка никогда не читала романов и не научилась отличать театральные подмостки от зрительного зала.
— А люди, которые в реале рядом с тобой? Их жизнь тебя в уныние не вгоняет?
— Нет, конечно. У них полно заморочек, и я их все знаю; когда я им помогу, когда они мне. Но они другие…
— А когда только познакомишься в реале с новым человеком?
Люся задумалась.
— Да, — наконец медленно сказала она. — Мне он всегда сначала таким правильным, благополучным, умным кажется, не как я… Потом, когда поближе узнаю, это проходит.
* * *
— Люся, с чем ты приходила ко мне, когда была подростком?
— Я влюбилась в учителя физкультуры и призналась ему в этом.
Я вспомнила! И ее, и даже этого учителя (он тоже приходил ко мне) — выпивающего, лысеющего, семейного, растерянного мужичка, который совершенно не знал, что ему делать с этой свалившейся на него восторженной влюбленностью девочки, склонной идеализировать людей и создавать кумиров. А потом, когда мы уже разобрались с физкультурником, Люся влюбилась в меня…
— Люся, в сетях нет и никогда не было живых людей. Там только маски, роли. Как в театре или книгах. Они похожи на реальных людей не больше, чем тот мужчина, в которого ты влюбилась в школе, на твоего реального учителя. Тогда ты влюбилась в придуманный тобой персонаж, а теперь боишься и трепещешь от придуманных кем-то масок…
— Да я вроде бы и сама это понимаю… Но что же мне делать?
— Наверняка можно придумать что-то еще, но в данную минуту я вижу только один выход, — тщательно подумав, сказала Я !
* * *
...Мы придумали ей шикарный псевдоним: Мила Милорадович (не очень даже погрешив против истины, ибо её имя — Людмила Милова) ...и шикарную биографию, в которую органично вошли многие творчески преобразованные детали из её реальной жизни.
Особенно хорошо вышли эпизоды про роскошного физкультурника и мудрого психотерапевта :))
На её блог давались сотни ссылок, с ней советовались подростки и бисексуалы...
Она поверила в то, о чем говорил Шекспир полтысячи лет назад, ...но всё же через какое-то время ей наскучила виртуальная «интересность», и она вернулась к своей обычной, реальной жизни, окончила институт, родила ребенка. Недавно приходила с ним ко мне. Хороший такой, толстый, реальный младенец, пускает пузыри и очень любит стучать двумя крышками от кастрюль, что ему по возрасту и положено!
Свежие комментарии