Зачастую близкие и важные друг для друга люди ощущают вынужденность и несвободу в общении. Эта мучительность может возникать у пары, друзей или коллег. Но прообраз такой мучительной близости — отношения детей и родителей.
Мучительность возникает из-за массовой интерпретации образа «хорошей» — или «нормальной» — семьи.
Часть представлений этого образа имеет древние корни — крепкие семейные связи обеспечивали выживание и процветание рода. Некоторые идеи принадлежат современности.
В многочисленных исследованиях психологи отмечают, как семья влияет на развитие человека и его жизнь: бывают здоровые и нездоровые типы привязанности; или, например, нарушение в процессах отделения ребенка от родителей может привести к нарушению способности сохранять свою индивидуальность во взрослой жизни.
Все психологические концепции находятся в поиске семейной психической нормы, которая требует близких, поддерживающих отношений между детьми и родителями. Нормой считается семья, в которой создается «питательная среда» для всех ее членов.
Наше сознание устроено так, что если мы обнаруживаем какое-либо разнообразие вариантов, то склонны часть его относить к норме, а остальное — к отклонениям от нее.
Если существуют такие прекрасные «нормальные» семьи, то нам кажется, что всем остальным сильно не повезло оказаться в каких-то «ненормальных и не прекрасных».
В основе мучительной близости лежит набор базовых формул:
— Родители и дети всегда любят друг друга, и это самая крепкая любовь на свете.
— Родители должны сделать своих детей счастливыми, а дети — отблагодарить их тем же.
— В большинстве семей люди доверяют друг другу, близки друг другу ментально, психологически и духовно, всегда друг другу помогают.
— Нет никого ближе твоей семьи. И так будет всю жизнь.
— Дети должны общаться с родителями, а родители — с детьми.
На свете много разных семей, и есть крепкие, с надежными связями, для которых все перечисленные формулы совпадают с реальностью. Однако так далеко не для всех.
Единственный секрет всех наук о человеке — в том, что всё живое — и человек как часть природы — разнообразно. Мы живем по-разному, а иногда в совершенно не похожих друг на друга реальностях. На нас влияет происхождение, культура воспитания, жизненный опыт, исторический период, климат, скорость работы нейронных сетей и многое другое. В групповой или семейной терапии психологи встречают огромное разнообразие, которое проявляется, как только люди начинают делиться своими видениями реальности и чувствами, которые она вызывает.
Семьи бывают совершенно не похожи друг на друга. В одних принят эмоциональный контакт (например, все орут друг на друга, рыдают, выражают чувства, проклинают, просят прощения, признаются в любви, быстро успокаиваются). В других — подобное поведение находится далеко за гранью допустимого.
Малейшее повышение голоса или обидные слова ведут к прекращению или длительному перерыву в отношениях. Агрессия и любовь выражается прямо противоположными способами.
Отношения с родителями — тема, которая часто обсуждается на приеме у психолога, и клиенты описывают ту самую мучительную близость. Она возникает, когда люди делают в отношениях то, что им делать не хочется, но делают это годами. Стандартная практика — обязательные звонки родителям каждый день, встречи на праздники, сообщение о всех значительных событиях в жизни, совместные отпуска или поездки на дачу.
Вот как описывает такие звонки одна из клиенток:
«Моя жизнь для моей матери похожа на сериал, очередную серию которого ей хочется посмотреть после новостей. Я должна ей позвонить после работы и рассказать, как прошел день.
Я устала, хочу домой, не хочу разговаривать, но я должна позвонить, иначе моя мать будет несчастна. А у меня нет контента, сценаристы не успевают писать очередные серии. А то, что для меня действительно важно, — я не могу с ней обсудить. Я заранее знаю, что она скажет. Мне это будет неприятно».
Другой частый предмет разговора в психотерапии — совместные с родителями выходные.
На приеме — молодая пара в ситуации развода.
Жена: Мы пять лет в браке и каждые выходные ездим на дачу к родителям моего мужа. Раз в месяц ездим к моей маме. Я даже не могу представить, что мы останемся дома без уважительной причины — свадьбы друзей, например.
Терапевт: А вы хотите ездить на дачу к родителям мужа каждые выходные?
Жена смущается, искоса поглядывая на мужа: Нет, если бы я могла, я ездила бы раз в месяц, может быть, раз в два. Мне это не нужно и скучно.
Подобных ситуаций множество. Например, родители или дети живут за границей. Видятся они крайне редко, при этом подразумевается, что праздники или отпуск проводят вместе. По факту совместно проведенного времени возникают непонимание, обиды, ссоры, усталость друг от друга. Вроде бы люди хотят видеть друг друга — но проводить время комфортно не получается. И происходит закономерное отдаление или избегание всяких отношений. Проходит время — и всё возвращается: снова поездка, за ней — следующий период «отдыха» от мучительной близости.
Что же здесь не так?
Многие люди воспринимают знание, что они не обязаны страдать, как ошеломляющую новость.
В индивидуальной работе психолог для начала предлагает клиенту сделать шаг в сторону от чрезмерной связанности с родителями. Можно не ответить немедленно на звонок, написать сообщение, что удобно поговорить позже или на следующий день, попробовать пожить отдельно или уехать в путешествие без связи. То есть обеим сторонам придется столкнуться с сильной тревогой и научиться ее выдерживать.
Речь идет именно о двусторонней работе. Если родители стремятся к постоянному контролю и контакту с выросшими детьми, удушая их своим вниманием, значит, в свое время они не проделали определенную психическую работу над собой и не выдержали тревоги от самостоятельности своих повзрослевших чад. Контроль — это защита от этой тревоги. В конструктивных отношениях родители должны поверить, что их дети не умрут без них, а они сами не умрут без своих детей. В противном случае все сохраняют отношения, адекватные для более раннего возраста: дети, став взрослыми, преувеличивают слабость родителей, а те, не смирившись со своей старостью, аналогично преувеличивают неприспособленность к жизни детей. Свободное развитие людей в таких отношениях останавливается, и отношения становятся вынужденными.
Особое напряжение добавляет то, что люди становятся мучительно близки в моменты отдыха, от которого ждут возможности расслабиться, не выполнять долг, не держать лицо — а в итоге их поведение вынужденно становится совершенно противоположным.
При этом изначально все хотят сделать других счастливыми и стараются ради этого.
В тех семьях, где учитывается важность разнообразия личных потребностей и интересов, проще отнестись к решениям каждой стороны.
Можно жить в гостинице, а не у детей или родителей, не говорить о каких-то личных делах, часть отпуска провести вместе, а часть раздельно. Можно договориться, что часть времени родители сидят с внуками, а иногда их подменяет няня. Или не обязательно вместе обедать и ужинать, вставать и ложиться в одно и то же время, употреблять алкоголь в количествах, принятых у одного из поколений.
Однако для достижения такого состояния базовые принципы семейной любви должны быть пересмотрены.
Близкие отношения могут сложиться, а могут и не сложиться между людьми, и неважно, о ком идет речь. В разные периоды жизни дистанция между родителями и детьми меняется — и это нормально.
Люди, которые любят друг друга искренне, могут нуждаться в очень скромном количестве совместно проведенного времени, потому что они ценят не количество, а качество.
Всё остальное — вопрос долга, который зачастую переходит в мучительную близость и любовь-заботу. Когда люди в общении страдают ради сколь угодно высоких целей, копящееся напряжение разрушает отношения и делает их формальными. Такие разговоры детей и родителей легко узнать: они крутятся вокруг односторонних рассказов, проблем со здоровьем и каких-то бытовых вопросов.
При этом вещи, которые тревожат, вызывают глубокие переживания, не озвучиваются никогда. Люди совершенно не знают друг друга, довольствуясь ритуальным исполнением обязанностей.
Если это устраивает членов семьи, «отношения долга» имеют право на существование точно так же, как любые другие. Однако если есть запрос на «питательную среду» — настоящие, глубокие, обогащающие всех участников отношения, — то коммуникацию нужно выстраивать на основе свободы и личной заинтересованности. Нужно стремиться к реальному контакту с личностью ребенка или родителя, а с не формулами и древними шаблонами — даже если все в вашем окружении проводят выходные на мамином огороде, конкретно вам не обязательно это делать.
Началом позитивных изменений станет диалог, в котором члены семьи выяснят свои различия, ожидания и надежды от совместно проведенного отдыха, ухаживания за детьми и пр. Такой, в котором у каждой из сторон появляется право сказать «нет, я не хочу», «мне это неудобно», «сейчас для меня важно другое», «я не готов сейчас вкладывать в это деньги и время» и т. д.
Возможность конструктивного диалога существует не всегда. Зачастую одна из сторон всё равно предпочитает контролировать или пытается подавить другую. Тогда невозможно избежать столкновения и психологического боя. Иногда, чтобы быть услышанным, приходится прибегать к неприятным вещам. Лучшим способом в такой ситуации была бы помощь посредника — друга семьи или семейного психотерапевта.
Один из приемов, которым я часто пользуюсь в работе, — рекомендация рассказать родителю или ребенку о том, что человек ходит к психологу, который обнаружил определенные проблемы, и теперь по заданию нужно обсудить с членами семьи ту или иную вещь.
Например, у вас есть проблема — неумение говорить «нет». Психолог дал вам задание каждый раз, когда родители вас о чем-то просят, отвечать, что вам нужно немного времени подумать, и запретил автоматически соглашаться на то, чего вы делать не хотите. Конечно, это манипуляция, но если нет реального контакта, то и всё общение — сплошная манипуляция, замаскированная под любовь, долг или беспокойство.
На практике очень многие люди заинтересованы в реальном контакте и готовы прилагать усилия для его достижения. Они инициируют эти важные диалоги с родителями или детьми — и получают результаты. Эти шаги и есть главные доказательства семейной любви.
В заключение процитирую одного из лучших семейных психотерапевтов — Вирджинию Сатир:
«Убеждена, что самый большой удар мне нанесет дочь, если придет ко мне на рождественский ужин только потому, что побоится обидеть меня. Я пойму, что мне так и не удалось воспитать в ней независимость».
Свежие комментарии