Верный пёс Марат

а в конце 70-х годов в поселке Молдавской ССР. Папа девочки принёс домой щенка, которого похоже кто-то выбросил из машины. Продолжение читайте под катом.

• Я, восьмилетняя козявка, разумеется, пришла в неописуемый восторг! Господи, какой же он был хорошенький - меховой шар на коротких мощных лапах и два глаза-бусинки.
  
  Я тискала щенка, пока он не начинал отбиваться и поскуливать, тогда папа отбирал у меня Марата, объяснял, что он совсем еще ребенок, потому ему нужен покой и полноценный сон. Это папа придумал назвать щенка Маратом. Почему именно Маратом - не знаю. Еще папа говорил, что Марат непременно вырастет волкодавом - огромным псом, настоящим защитником и охранником.
  
  Волкодава из Марата, правда, не получилось, но вымахал пес изрядно. Уже через год в этом пушистом увальне невозможно было узнать пискливого комочка, которого папа притащил домой.
  
  Мы очень дружили с Маратом. Папа часто уходил в рейсы, мама с утра до ночи была в школе, я же возвращалась с занятий, отвязывала пса, и мы мчались с ним то в поле, то на речку - купались, носились как угорелые. Марат меня очень любил, но больше всех любил, конечно, папу. Если я была для Марата ровней, подружкой, то папу он почитал как вожака. Пес всегда ждал папиного возвращения, наверняка знал, когда папа приедет.

  

• Никаких мобильных тогда не было, потому папа не мог сообщить, когда будет дома, но мама всякий раз начинала собирать на стол, когда Марат, вдруг бросив со мной играть, замирал у калитки, неотрывно глядя на дорогу. Это был верный признак того, что через несколько часов на нашу узкую улицу, поднимая облака пыли, въедет огромный папин фургон, скрипнет тормозами и остановится подле палисадника.
  
  В ту же секунду Марат бросался к водительской двери и замирал у подножки, с плохо сдерживаемым восторгом ожидая, когда появится хозяин. А уж когда хозяин появлялся, собака не могла уняться. Марат облизывал папу с ног до головы и успокаивался лишь тогда, когда из дома с ведром теплой воды выходила мама и папа принимался умываться.
  
  В тот день Марат не находил себе места с самого утра. Слонялся (именно слонялся) по двору, время от времени ложился в тени слив, потом вдруг срывался с места, бежал к воротам, тревожно глядел на дорогу, но, не дождавшись знакомого урчания грузовика, тяжко, почти по-человечески, вздыхал и плелся обратно под сливы. К вечеру он просто был уже сам не свой. Ни на меня, ни на маму не обращал никакого внимания, метался от слив к калитке и громко выл. Мы не могли понять, что происходит, мама даже предположила, что Марат захворал. Но он не захворал, он просто чуял беду.
  
  Уже почти в ночи на мотоцикле приехал участковый, а с ним - толстый дядька, директор папиной автоколонны. Они долго мялись, просили увести меня, но я не ушла. В конце концов толстый дядька сказал, что под Тирасполем произошла страшная авария - папина фура перевернулась, папа погиб.
  
  Стали мы жить втроем - я, мама и Марат. Мама теперь все дни напролет проводила в школе - дома находиться не могла. Я понимала ее и не осуждала - здесь все напоминало об отце, все было сделано его руками: он сажал наши сливы, он заботился о винограднике, он разбил клумбы, он построил беседку. Мы с Маратом больше не бегали и не бесились. Пес страшно тосковал - отощал, некогда густая шерсть лезла клоками, а в глазах стояло огромное-огромное горе.
  
  Мы с Маратом ходили на кладбище почти каждый день - приносили папе цветы и сидели возле могильного холмика, пока не начинало смеркаться. Так прошло два года, а на третий мама привела к нам Петра... Сказала, что они с Петром любят друг друга, и он будет у нас теперь жить. Петр неплохо относился ко мне, покупал кукол и конфеты, но я его сторонилась. Мама говорила, что Петра обижает то, что я не хочу называть его папой. А как я могла называть Петра папой, когда мой настоящий и самый родной папа лежал на кладбище и я каждый день ходила к нему на могилу? Марат тоже не признавал Петра за своего, более того - презирал. Если кашу или суп Марату в миску наливал Петр, собака к еде не прикасалась. Петр дулся, мама нервничала, а мы с Маратом держались друг друга. «Спелись» - так говорила про нас с Маратом мама.
  
  Дальше дела пошли совсем скверно - Петр завел кур. Мама не возражала, говорила, что куры - семейное подспорье. Какое еще подспорье, если они разорили все устроенные папой клумбы... Марат терпел этих наглых оккупантов месяц или два, а потом не выдержал - придушил парочку. Что тут было! Петр впал в бешенство. Но самое страшное - мама приняла его сторону. Вдвоем они решили Марата прогнать.
  
  Я плакала, говорила, что уйду вместе с собакой, но меня никто не слушал. Да и что я могла в свои неполные одиннадцать лет? Марата вышвырнули за ворота. Он сразу все понял и не просился назад - гордо пошел прочь, пошел куда глаза глядят. Лишь один раз обернулся. Вроде как интересовался - я с ним или нет?
  
  Я осталась с мамой и с Петром... Ну как я могла оставить маму? Тем более она ждала ребенка...
  Марат простил мне мое малодушие. Каждый раз, когда мы встречались в поселке, он приветливо вилял хвостом, но угощения из моих рук теперь не брал. Жил он тяжело, голодно. Добрые люди подкармливали пса, но подаяниями сыт не будешь - Марат совсем отощал.
  
  Иногда, как и прежде, мы ходили с ним к папе на могилу, но и на кладбище пес старался держаться от меня поодаль - дескать, я тебя, Аня, конечно, не осуждаю, но былой дружбы меж нами теперь быть не может. Палисадник же наш Марат обходил стороной. Мне кажется, он даже по нашей улице не ходил - то ли из гордости, то ли чтобы не мучиться воспоминаниями о былых счастливых днях.
  
  Но однажды пес все же появился у нас во дворе. Откуда он взялся - ума не приложу, как из-под земли выскочил. Был августовский вечер. Петр возился в загоне со своими курами, мы с мамой под сливами купали в корыте маленького Андрейку - моего брата. Искупали, мама завернула малыша в полотенце и понесла домой - кормить и укладывать спать.
  
  Тут-то на пороге и оказался Марат. Выглядел он жутко -шерсть висела клочьями, тощие бока в репьях, глаза слезились. Но он явно не побираться пришел, не каяться и не назад проситься. Увидев приближающуюся маму с ребенком на руках, лежавший на ступенях пес поднялся, страшно оскалил клыки и зарычал. Ей-богу, я прежде никогда не слышала, чтобы Марат рычал на кого-то из своих. Мама испуганно замерла на месте, а я постаралась утихомирить собаку: «Марат, Маратик. Здравствуй, милый... Позволь нам пройти, пожалуйста, малышу надо кушать и спать».
  
  Я попыталась погладить его, но он рявкнул и едва не тяпнул меня за пальцы. Я вскрикнула, на шум прибежал Петр с палкой в руках. Палка не произвела на Марата никакого впечатления - он сидел, щерился и рычал все громче и громче. «Пошел отсюда, псина!» -Петр замахнулся на Марата палкой.
  
  Мне показалось, что он хочет кинуть ее собаке в голову, и я повисла у Петра на руках: «Не смейте!»
  В этот момент земля вздрогнула. Внутри дома что-то треснуло и ухнуло, в рамах посыпались стекла. Дом накренился так, что с петель сорвало входную дверь - Марат едва успел отскочить.
  
  Пришедшее из Румынии землетрясение наделало тогда немало бед. Наш дом пришлось долго восстанавливать. Но это не беда. Беда произошла бы, войди мама с Андрейкой в дом. От подземного толчка треснули стены, рухнули потолочные перекрытия, одна из балок раздавила кроватку малыша.
  
  Когда вызванная землетрясением суматоха немного улеглась, я бросилась искать Марата. Мама и Петр были готовы взять пса обратно -в конце концов, он спас нашу семью от страшного горя. Но Марата нигде не было - как под землю провалился. Исполнил последний свой долг перед семейством горячо любимого хозяина и исчез.
  
  Я больше никогда его не встречала, никто из поселковых тоже собаку не видел. Спасибо тебе, Марат! Я каждый день вспоминаю о тебе и своего пса, который очень на тебя похож, тоже назвала Маратом - в память о тебе.