На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Психолог

45 383 подписчика

Свежие комментарии

  • Аленка 666
    Писали везде - без толкуОбычное утро невр...
  • Владимир Акулов
    Потому  что  не  было  на  эту  отравительницу    ЗАЯВЛЕНИЯ    в  прокуратуру...Пишите  на  нее  заявления.  Власти  ...Обычное утро невр...
  • Аленка 666
    А у нас психбольная всех собак в подъезде перетравила, и ей ничего за это не было, даже в дурку не забираютОбычное утро невр...

«Системная ошибка»: Как я понял, что я квир

Что значит это слово и почему оно многих пугает

3043090

МНЕ НИКОГДА НЕ ХОТЕЛОСЬ БЫТЬ МУЖЧИНОЙ. И мне никогда не хотелось быть женщиной. Поэтому каждый раз, когда нужно было говорить о себе (я «читал» или «читала» книгу? Я «ходила» или «ходил» на вечеринку?), я не мог определиться. Язык очень связан с нашей идентичностью. То, что и как мы говорим о себе, определяет то, как другие люди нас воспринимают. Мне язык предлагал на выбор два варианта, и оба из них были далеки от моего опыта и восприятия себя. Меня тяготила необходимость раз и навсегда выбрать ответ на вопрос: «Кто ты? Девочка или мальчик?» А потом я нашёл слово, которое помогло мне назвать это чувство сопротивления обязательному выбору, это нежелание участвовать в системе с двумя опциями «женщина» и «мужчина». Это слово «квир».

Как я понял, что я квир

Лет до восемнадцати мне казалось, что быть женщиной — это как быть в плену. Все говорят тебе, что делать, никому нет дела до того, что хочешь ты, и при этом существует система наказаний, ограничивающая твои возможности. Это может показаться не таким важным, но я большую часть жизни провёл в твёрдом убеждении, что нельзя выйти на улицу, не побрив ноги, потому что это стыд и позор.

При этом меня постоянно преследовало ощущение, что, когда другие люди говорят о себе как о женщине, они говорят о каком-то опыте, которого у меня нет. И это не выглядело так, будто девушкам вокруг нравится смотреть мелодрамы и сидеть у окна в пледе, а я не такой, я выше этого. Просто я не мог понять, как им так удаётся быть в гармонии с собой. У меня каждый день был полем боя: хочу ли я, чтобы другие воспринимали меня как девушку, или я хочу, чтобы они воспринимали меня как мужчину? Как мне нужно одеться? Что мне нужно говорить? Как мне нужно вести себя?

В этом и есть проблема бинарной системы: если ты не женщина, ты автоматически становишься мужчиной. Я никогда не испытывал прочной связи с идентичностью мужчины. Я вообще многое в патриархальной маскулинности нахожу невыносимым: и запрет на демонстрацию эмоций, и обязательную демонстрацию силы, и внутреннее разрешение на агрессию и насилие. Но, раз уж я не чувствовал себя женщиной, мне казалось, что у меня есть только одна опция.

Сейчас мне это кажется абсурдным: в сети «ВКонтакте» существует больше двухсот публичных страниц о феминизме, а я провёл почти шесть лет, изучая гендерную теорию, социологию и квир-теорию. Но в 2011 году не было ничего, даже отдалённо похожего на это. Я очень чётко помню, как в моей ленте разразился скандал из-за фотографии, где феминистка и художница Женя Белых не побрила подмышки.

Я начал одеваться более феминно, стал значительно лучше относиться к себе и одновременно с этим стал участвовать в феминистском движении онлайн

Небритые подмышки сначала мне тоже казались пощёчиной общественному вкусу, но мне хотелось понять: зачем эта девушка делится чем-то, что заведомо вызовет негативный отклик? Женя тогда переводила разные тексты о телесности и сексуальности. Какое-то время я просто их читал. А потом появился пост о том, что все тела прекрасны и волосы растут там, где они и должны расти, и вообще, бриться или не бриться — это личное дело каждого. В 2011 году это было чуть ли не самое радикальное заявление, которое я встречал. И когда я этот пост увидел, я испытал огромное облегчение от того, что на самом деле я могу любить себя, я могу любить своё тело. Ура!

Мне очень понравилось не ненавидеть себя. Я начал одеваться более феминно, стал значительно лучше относиться к себе и одновременно с этим стал участвовать в феминистском движении онлайн. Я читал больше о патриархальной системе и на втором курсе университета начал заниматься чем-то, что можно было бы назвать гендерными исследованиями, если бы мой университет признавал гендерные исследования. Мне многие говорили, как я неправ, и вообще, мне стоит задуматься о замужестве, а не сидеть и критиковать репрезентацию женщин в рекламе. И какое-то время я был в замешательстве: если все говорят, что я неправ, может быть, я действительно неправ?

На третьем курсе я смог поехать учиться по обмену. Я должен был учиться теории медиа и исследованиям кино, но я случайно научился квир-теории. И оказалось, что всё это время, пока люди говорили мне, что есть заданный порядок вещей, где женщины делают одну работу, а мужчину другую и людей с другими идентичностями не существует, они ошибались.

Самое опасное слово

У понятия «квир» нет точного определения. В русскоязычном пространстве этот термин означает сразу и социальное явление, и политическую позицию, и идентичность. И именно этим он так мне нравится. Изначально слово «квир» использовалось в качестве ругательства, но в конце восьмидесятых, по мере роста гражданского активизма, ЛГБТ+ сообщество переосмыслило и присвоило его себе. Вместо «странного, иного» квир стал означать осознанную принадлежность к ЛГБТ+. Чуть позже всё те же люди, которые ходили по улицам с транспарантами, принесли слово «квир» в академические аудитории и начали заниматься гендерными исследованиями. Но, поскольку на постсоветском пространстве ни гендерные исследования, ни изучение ЛГБТ+ сообщества не стали частью повседневности, понимать квир пришлось в меру своих возможностей.

Самое расхожее использование слова «квир» в русскоязычной среде — синоним «ЛГБТ+». Не «ЛГБТ-фестиваль», а «квир-фестиваль». Не «лесбийский фильм», а «квир-фильм». ЛГБТ+ группы дискриминируются государством, люди вокруг остро реагируют на слова вроде «геи», «лесбиянки», «трансгендеры». Слово «квир» — никому не понятное и никому не известное — стало своеобразным щитом, магическим пропуском в мир разрешённых фестивалей, выставок и лекций.

Второе значение слова «квир» — идентичность. Им описывают и гендерную идентичность, и сексуальную. Если кто-то не хочет или не уверен/а, как именно себя назвать, он может сказать «квир». Квир может быть и сознательной стратегией гендерного поиска: квир-люди могут отыгрывать разные гендерные роли. В таком смысле квир ближе к понятиям небинарности (то есть ухода от определения себя только как женщины или как мужчины) и неконформности.

Радикальное значение слова «квир» — политическое заявление. Это то, как использую его я. Оно предполагает отстраивание от существующих норм и предписаний, отказ от необходимости идентифицировать себя, намеренную критику того, как мы привыкли себя определять. Квир даёт возможность обезопасить какие-то группы и одновременно политизировать другие группы. И поэтому квир — это самое опасное слово из всех, что у нас есть.

Простые вещи

У Джудит Батлер, ключевой исследовательницы квир, есть интересная мысль, что гендер как система и наша гендерная идентичность как часть этой системы — это перформанс, постоянная театральная практика создания «нас». Если мы хотим, чтобы другие люди нас приняли, поняли и не применяли санкций в отношении нас, мы играем нашу идентичность согласно нормам данной системы. Например, участвуем в беседах о замужестве и беременности, осуждаем других женщин за их фигуру, макияж, стиль одежды.

Но если мы чувствуем, что такое представление не отвечает нашему восприятию себя, мы можем выстроить наш перформанс иначе. Мы можем делать небольшие интервенции: там, где нужно промолчать на сексистскую шутку, оборвать шутника; там, где нужно эмоционально обслужить кого-то, отказаться это делать. Но, кроме этого, мы можем радикализировать наш перформанс. Мы можем отказаться играть. Выйти на сцену и сказать: «Меня тошнит от всего этого». Для меня это и есть квир.

Я пользуюсь термином «квир» в отношении себя около трёх лет. В первую очередь отстраиваясь от существующей гендерной системы с координатами «женщина/феминное» и «мужчина/маскулинное». Я не хочу определять свою идентичность в этих рамках, я не хочу её искать в этом спектре. Я хочу проживать свой опыт без привязки к этим категориям, без поиска слов и терминов для того, как я чувствую себя. Я использую имя «Тони», которое считывается как гендерно нейтральное и даёт мне возможность безболезненно контактировать с окружающими: когда твоё имя нельзя склонять, многие вещи становятся проще.

Когда я говорю, что я определяю себя как квир, я имею в виду, что я надеюсь на будущее, где категории гендера вообще нет, где неравенство и насилие больше не являются механизмами угнетения

От гендерной системы я отстраиваюсь через язык и использую мужской род, когда говорю о себе. Я пробовал переходить и на средний род, и на множественное число, но, к сожалению, средний род воспринимается как род объектов, а не живых людей. Для меня феминизм сделал одну очень важную вещь: вернул ценность феминному и разрушил порядок, где «мужское» — это универсальное, к которому нужно стремиться. Поэтому я ношу юбки, платья, иногда очень ярко крашусь. Я не хочу бежать от феминного, не хочу бежать от идентичности «женщина». Но для меня важно создать зазор между идентичностями и оставить пространство для сомнения, используя то, как я выгляжу, и то, как я говорю.

Это моя стратегия. Я знаю и других людей, которые работают через экспрессию: они создают образы, где гендер нельзя считать, или, наоборот, играют с нормами. Квир как практика очень разнообразен.

Квир — это утопический проект. Когда я говорю, что я определяю себя как квир, я имею в виду, что я надеюсь на будущее, где категории гендера вообще нет, где неравенство и насилие больше не являются механизмами угнетения. Но, пока я надеюсь на такое будущее, я принимаю мир, где гендер всё-таки есть, и участвую в проектах, которые помогают реальным женщинам, ЛГБТ+ и другим небинарным людям изменить мир здесь и сейчас. Сейчас я живу в Швеции, где работаю в организации, занимающейся правами человека, и моя область — это права женщин и ЛГБТ+ в Восточной Европе. Кроме этого, я веду блог и публичную страницу, где рассказываю о феминизме и гендерных исследованиях, и учу людей на разных курсах и мероприятиях, что такое квир-теория, постколониальные исследования, феминитивы и другие интересные вещи.

Небинарные люди часто оказываются в ловушке исключения. Я сталкиваюсь с тем, что и в феминистском сообществе, и в ЛГБТ+ движении есть некая иерархия решения проблем. Сначала решим вопросы домашнего насилия над женщинами, а потом будем разбираться с домашним насилием над небинарными людьми. Сначала добьёмся прав ЛГБТ, а потом всех остальных. На мой взгляд, это крайне непродуктивная модель, которая разъединяет движение, делает одну группу более заслуживающей внимания и ресурсов, чем другую. Проблемы, с которыми сталкиваются небинарные люди, — это те же проблемы, с которыми сталкиваются уязвимые группы в патриархальной системе, поэтому, решая их вместе, можно добиться большего эффекта.

«Почему квир, а не сильная женщина?»

Для меня важно выделять системные ошибки и вовлекать людей в диалог. Например, я часто участвую в публичных мероприятиях, где говорю о себе в мужском роде. Люди реагируют по-разному. Я знаю, что, когда люди видят меня, они укладывают меня в коробочку «женщина». Потом я начинаю говорить — и коробочка распадается. Гендерная система не сработала, в чём же дело? Иногда люди подходят ко мне после мероприятий и спрашивают, почему я так о себе говорю, чувствую ли я себя мужчиной. Я задаю ответные вопросы: почему у этого человека возникло чувство тревоги от несовпадения моего вида и моей речи? Могут ли мужчины носить платья и косметику? Могут ли женщины говорить о себе в мужском роде? Кто такие небинарные люди? Очень часто такие беседы заканчиваются продуктивно, и люди потом пишут и спрашивают о дополнительных статьях и книжках по каким-то темам.

Бывает и другая реакция: люди как бы не обращают внимания на мою презентацию в мужском роде. Они делают вид, что ослышались, продолжают говорить обо мне в женском роде, намеренно выстраивают оппозиции вроде «я мужчина, а это — женщина». Мне всегда интересно разобраться, с чем это связано. Иногда я получаю очень агрессивные ответы, иногда люди сами не понимают, что их беспокоит. Людям некомфортно задумываться о том, что, возможно, привычный порядок вещей нужно менять.

Часть моих друзей с интересом отнеслась к тому, что я делаю. С некоторыми мы провели очень много времени в дебатах и обсуждениях. С другими было проще перестать общаться. Одна девушка, с которой мы были лучшими подругами, несколько лет подряд писала мне в день рождения, что однажды я встречу своё женское счастье и смогу отвлечься от феминизма. Мне кажется важным объяснять ценность равенства, разнообразия и свободы выбора людям, которые далеки от феминизма, но иногда сил на это не остаётся.

Квир обращается к проблеме бинарности и задаёт хитрый вопрос: а что такое вообще женщина и мужчина? Как мы это определяем?

У меня есть пара друзей профеминистов, с одним из них мы знакомы почти двенадцать лет. Вместе с ними мы делали совместный видеопроект, посвящённый телесности и практикам гендерного маркирования тела, и очень много разговаривали о мужской телесности и сексуальности. В дружбе я не ищу безусловного принятия — я ищу возможности двигаться дальше и помогать друг другу развиваться.

Квир обращается к проблеме бинарности и задаёт хитрый вопрос: а что такое вообще женщина и мужчина? Как мы это определяем? Все ли мы одинаково понимаем эти категории? Сейчас можно увидеть реакцию на такие вопросы, которая выражается в постоянном умножении идентичностей. Я помню, как в 2014 году большим спросом пользовалась табличка с гендерными идентичностями, где было пятнадцать разных терминов. Сегодня в такой табличке не меньше тридцати разных названий. Это не пагубное влияние Tumblr, не зомбирование людей квир-теорией, не иррациональное желание выделиться в толпе. Просто категории «женщина» и «мужчина» перестают быть значимыми для людей. Люди не видят ценности в предписаниях, заложенных в этих ролях, а потому пытаются найти слова, которые будут ухватывать их опыт. И для многих это ситуация очень большой тревоги. Мне иногда пишут письма с угрозами, но это часть публичности.

Я до сих пор оказываюсь в ситуациях, когда люди используют женский род по отношению ко мне, чтобы унизить, лишить меня экспертности или поставить в уязвимую позицию. «Девочка», «милочка», «дорогая моя» — для меня быть названным женщиной не унижение. Поэтому я иногда «забираю» эту идентичность и отыгрываю её, если считаю это возможным.

Всё течет, всё меняется

Я начал говорить о себе в мужском роде около семи лет назад, и сейчас я чувствую, что этот способ теряет для меня свою привлекательность. Во многом это связано с тем, что в последнее время я много работаю с языком, с проблемой использования «мужского» как универсального в языке, и мне всё сложнее находить себя в мужском роде. Помимо этого, я провёл больше года, говоря исключительно на английском (за редкими случаями), и этот опыт жизни в языке, где себя вообще никак не нужно определять, потому что грамматического рода нет, открыл для меня какие-то новые идеи для презентации себя.

Я вижу большой потенциал в использовании гендер-гэпов (употребления нижнего подчёркивания для включения небинарных идентичностей, например «учитель_ница», «банкир_ша») и инициативах по нейтрализации языка. Для меня идентичность изменчива и пластична. Все мы проживаем множество опытов, каждый из которых уникален. Я уверен, что по мере изменения социальных ролей, расширения возможностей женщин, признания опыта транс* и небинарных людей количество слов для описания наших идентичностей будет увеличиваться. Пока однажды не настанет момент, когда нам больше не будут нужны эти слова.

Источник

Картина дня

наверх