Сижу дома, никого не трогаю, примус починяю - делаю очередной перевод. Звонит муж подруги: «Ленка, я тут рядом с тобой, у меня выдался перерыв, можно зайти? Я тортик куплю, а с тебя чай». Видимся мы с Андреем достаточно редко - он всё время в разъездах – а знаем друг друга много лет, почти столько же, сколько я дружу с Машей, его женой. С ним я тоже дружу, но более опосредованно, что ли.
Заходит Андрей, действительно с тортиком (да ещё с моим любимым, ура), и мы садимся культурно пить чай.
- Ну, Андрей Палыч, рассказывай, какие новости?
- Новости?... Новости вот какие: я решил тебе сказать, что ты мне давно нравишься. Не как подруга жены, а как женщина.
Смотрит на меня и явно ждёт ответа. Я, как тот дедушка из анекдота, у которого Вовочка стащил кислородную подушку, начинаю хватать воздух ртом. Хотите верьте – хотите нет, но такого оборота я даже при своём очень живом воображении никак представить не могла. Для справки: я давно в разводе, воспитываю двух сыновей одна, много и плодотворно работаю, и личной жизни не то чтобы совсем не имею, но она где-то там, на шестнадцатом месте. Мужа или любовника не ищу, мне вполне комфортно одной. Мужей подруг я просто не воспринимаю как мужчин, потенциально способных скрасить моё одиночество. У меня в мозгах как будто какой-то блок на них поставлен.
Продышавшись, а выдавливаю:
- Ты что, совсем очумел? Ты же Машкин муж!
- Машку я бросать не собираюсь, но ты мне очень нравишься.
Самое интересное, что он ждёт от меня ответа. Я ковыряю кусок торта, как будто надеясь найти его там. Первое, что приходит в голову – дать непрошенному кавалеру этим же тортом в морду и спустить с лестницы. Очень, очень соблазнительная мысль. Потом я соображаю, что нам с ним предстоит ещё много раз встречаться в общей компании, потому что он великодушно не собирается Машку бросать. После театрального удара тортом по морде явно испортится не только торт, но и отношения... Поэтому я ощупью и нехотя выбираю путь дипломатии:
- Андрей, ты прекрасно знаешь, что я ушла от мужа, потому что он мне изменил. Устроить такой же ад своей подруге я не могу.
Андрей вздыхает, смотрит на меня коровьими глазами, молчит. Потом с надрывом:
- Ну что же... Машке очень повезло, что у неё такая подруга. Я, пожалуй, пойду.
Анрей уходит, и остаётся горечь, недоумение и непонятно откуда взявшееся чувство вины. Неужели я как-то на него посмотрела (или рассмеялась ни к месту, или была как-то особенно одета и т.д.), и это дало ему повод подумать, будто я благосклонно отнесусь к тому, что в старинных романах называлось «изъявление чувств»? Да и какие там чувства, ёлы-палы – «ты мне нравишься»? Неужели то, что я живу без мужа, воспринимается мужчинами как зелёный свет? Что я буду на всё согласна, только помани?! От расстройства я накидываюсь на торт, уцелевший благодаря чудесам дипломатии, и мрачно жую его, даже не чувствуя вкуса.
Потом на помощь приходит осознание комичности ситуации. Андрей наверняка рассчитывал, что я брошусь в его объятия, и он успеет перекусить на скорую руку и чаем и сексом. На угощение расщедрился, а тут такой облом. Вот балда! Теперь ему придётся искать утешения в другом месте, а там тортиком дело может не ограничиться, да и вообще суеты много – для кого-то со стороны пыжиться надо... Машка, Машка, милая моя, да что же это такое с нашими мужиками, а?
Мысль о Машке мучительна, хоть я и понимаю, что ни в чём перед ней не провинилась. Но передо мной стоит гамлетовский вопрос: сказать ей или не сказать? Поколебавшись самую малость, решаю ничего никому не говорить. Я не разделяю мнение, что лучше бы «открыть ей глаза». Машка взрослый человек, и, если она предпочитает держать глаза закрытыми, значит так тому и быть.
Извините за невольный каламбур, но ей виднее.
Источник
Свежие комментарии