Психологи говорят, что никогда не стоит сдерживать эмоции и, если хочется ругаться, необходимо сделать это немедленно, иначе накопленный гнев обернется болезнью. В обычной жизни этот принцип, судя по всему, работает отлично, ибо никто не хочет болеть и щедро одаривает отборным матом или просто крепким словцом окружающую среду. Пожалуй, мы даже не обращаем внимание на ругань в общественном транспорте, на улицах и даже в среде высокопоставленных чиновников. Но в кино дела обстоят совершенно иначе. Киноиндустрия – это огромный механизм, каждый элемент которого оттачивался годами. Голливуд, некогда следивший за чистотой экранной речи, сегодня не скупится на отборные ругательства. При этом нецензурная брань давно стала частью системы кинопроизводства. Почему так произошло и что значит американский мат – давайте выяснять вместе.
«Я матом не ругаюсь, я матом разговариваю»
Голливуд – место жесткое, и там ничего не происходит просто так. Безусловно, когда железный занавес рухнул, вернее, только начал приоткрываться, на неокрепшие умы советских людей хлынул поток американского кино, идеологически чуждого, как и предупреждали нас вожди. Помните первую обнаженку?
Кажется, самый мощный эротический фильм того времени, вогнавший страну в транс, был «Девять с половиной недель», хотя контрабандой завозилось кое-что покрепче. Сложно сейчас сказать, каким был первый фильм из загадочного зарубежья, показанный гражданам самой культурной страны в мире, в котором «матом разговаривали», но наверняка это был дешевый боевик, озвученный легендарным Гавриловым.
Мат – не про нас
Советское кино кардинально отличалось от своих зарубежных братьев, поскольку шло по собственному пути развития. Когда-то, на заре юности, когда Эйзенштейн шел нога в ногу с Луисом Майером, кино было понятием универсальным. После окончательной победы социализма над так и не случившимся с нами капитализмом СССР отверг европейские и американские киноценности, провозгласив Сталинскую премию единственной престижной наградой в мире отечественного кино.
Советский кинематограф мат отверг полностью, ибо это не сочеталось с имиджем самой культурной страны в мире. Парадоксально, но когда вся страна без крепкого словца не могла и камня сдвинуть, кино показывало иную картинку, где все слишком красиво и культурно. Пропасть между человеком из кино и работягой с завода с каждым годом становилась все шире.
Чтобы как-то приблизиться к народу и показать всем, что не балетом единым жива страна, Госкино идет на беспрецедентный шаг и в 1964 году снимает шикарное кино «Председатель» с Михаилом Ульяновым в главной роли. Фильм, в принципе, мог бы остаться незамеченным, если бы не главный герой, который умел «матом вышибать страх из людей».
На пике эмоций, прямо на ключевом моменте, главный герой не выдерживает и на доступном языке объясняет подчиненным, как нужно целину поднимать. При этом он деликатно просит бабонек прикрыть уши, а зрителю как бы прикручивают звук, поэтому поток отборного русского мата так и не доходит до зрителя. Но по мимике председателя и внимательно слушающих его людей, а также по реакции разлетающихся птиц и поникших кошек, становится ясно, Михаил Ульянов очень проникся ролью и сумел убедить каждого в силе крепкого словца.
Мат – это важная часть киноискусства
Голливуд использовал прием с выражением эмоций через отборную ругань намного раньше. До 40-х годов у них также был строжайший запрет на всевозможную брань на экране. То есть ничего не должно омрачать зрителя, даже малейший намек на недостойное поведение.
Первым скандалом, всколыхнувший калифорнийское болото, стала классическая мелодрама «Унесенные ветром». Да, в это сложно поверить, но этот образец галантности и высокой культуры был обвинен в непристойности, ведь главный герой позволил себе выругаться. Знаете, что он сказал? «Frankly, my dear, I don’t give a damn», что в переводе означает ««Честно говоря, дорогая, мне наплевать».
Тут же это высказывание попало под «Кодекс Хейса», особого закона, регламентирующего использование ненормативной лексики в кино. Тогда только появилось звуковое кино и пришлось ограничить словарный запас героев, чтобы киноиндустрию не обвинили в страшных грехах. Такая вот трагическая история, чуть было не поставившая крест на карьере «Унесенных ветром», произошла из-за одной- единственной совершенно невинной для современного зрителя фразы.
В мате правда жизни
Так почему же американское кино, имеющее такие строгие законы, впустило в себя такой поток нецензурщины? Дело в том, что запретить что-либо, как это сделали у нас, намного проще. Запрещаем брань в фильмах и получаем красивую, идеальную картинку, в которой человек хочет видеть себя, но не может. Да, это стремление к идеалу, наивное и упрощенное, но как же реализм бытия? Как же правда жизни, грязь, насилие и просто обыкновенная жизнь, в которой всегда найдется место слову из альтернативного словаря?
Цензурные рейтинги
Голливуд оказался смелее. Пережив кризис 40-х годов, они придумали систему дозированных запретов, разработанный Американской ассоциацией кинокомпаний MPAA (Motion Picture Association of America). Нет более строго цензора, чем эта огромная бюрократическая машина. Их задача, правда, вовсе не запрещать, а лишь маркировать кинопродукт. Свою систему рейтингов они довели до совершенства к концу 70-х годов, введя в оборот кодировки вроде G, PG, PG-13, R, NC-17.
Зрителю совершенно не обязательно разбираться в этой системе, ведь это информация для прокатчиков, которые, к примеру, увидев маркировку PG (parental guidance) обязаны предупредить, что данный фильм рекомендовано смотреть детям в присутствии взрослых, а NC-17 (no child) запрещает просмотр несовершеннолетним. Есть категории запрещающие, ограничивающие и рекомендательные.
Маркировка любого кинопродукта обязательна, без нее не будет ни паспорта, ни прокатного удостоверения, то есть кино никогда не увидит своего зрителя. Другое дело, что человек должен сам решить, стоит ему смотреть категорию NC, где много насилия, или выбрать сопливую мелодраму.
Рейтинги MPAA решили все проблемы: киношники бросились снимать правду жизни, а спецкомиссии взялись решать, что и чему соответствует. В принципе, рейтинги стали частью системы кинопроизводства, освободив продюсеров от судебных исков со стороны потребителя. Правда, появилась новая проблема – алгоритм кодирования фильмов и все эти люди в комиссии видят кино не так, как режиссер или продюсер.
Например, студия хочет снять смешное детское кино для просмотра всей семьей, такое ми-ми-ми с кошечками, но там есть сцена, где умилительный котенок закапывает лапками свежесделанную кучку. Ну вот такой реализм, режиссерская находка – показать детям, что котята тоже какают. И вот уже на комиссии некая мадам, у которой дома трое детей, ставит жирный минус котику, чтобы не смущать своего сынулю.
И все, заветная категория G (general), позволяющая прокатчикам пускать в зал абсолютно всех, потеряна. И тогда начинаются апелляции, переговоры и уговоры. И, если повезет, злая женщина заберет свой голос, а котенок докапает в лоток свои продукты жизнедеятельности под восторженные аплодисменты зрителей. При чем здесь мат? В данном случае вообще ни при чем, ведь коты ругаться человеческими словами не умеют.
Бум на мат
В 70-х в Америке происходит настоящий кинобум, когда каждый продюсер стремился к настоящему реализму. И вот тут американский мат, вернее, всего несколько слов, совершенно без производных, наполнили содержимое кинолент. Сначала это было робкое Shit, приравниваемое к нашему «Черт возьми».
Его было много, и оно заполнило все пробелы и неловкие паузы, им ругались оскароносные красавцы и красавицы, эпатируя зрителя вседозволенностью. К началу 80-х эмоции стали выражать более крепкими словами, хотя их все равно оставалось буквально два-три. Но такого слова было достаточно одного, чтобы бдительная комиссия ставила свой ограничивающий код на афишу.
Ладно, подумали продюсеры, и добавили обороты. Брань стала неотъемлемой частью боевиков, ужасов и фантастических лент. Зритель сказал: хорошо, это же так круто, когда Терминатор грязно ругается, это же наш парень! Все снова были счастливы.
Мат в кино и отсутствие мата в жизни
Вы будете удивляться, но случился эффект обратной тяги: чем больше матов использовалось в кино, темь меньше ее становилось на улицах. И это тоже своего рода социальный феномен. В Чикаго или Вашингтоне практически невозможно услышать нецензурную брань в общественном транспорте, в то время как отечественный метрополитен – это кладезь народного матерного творчества. А ведь у нас ругаться с большого экрана запрещено, это железный закон, и даже в телевизионных сериалах, несмотря на все старания режиссеров, бандиты и хулиганы с окраин – это тонкие и образованные личности.
Тарантино
Некоторую революцию в кино совершил Квентин Тарантино, у которого обычных слов в диалогах очень мало. Он стал тем гением, который вывел нецензурную брань на качественный коммерческий уровень. И после этого случилось невозможное – даже самые именитые режиссеры разрешили своим персонажам говорить все, как есть.
И знаете что? А ничего. Небеса не рухнули, а киноиндустрия, успокоившись и переварив тонны матерных слов, опять вернулась к мягким диалогам. Но, если сюжет требует сложных форм выражения характера героя или возникает необходимость обозначить трагичность момента, мат и другие нецензурные слова всегда приходят на помощь. Ведь в этом, как оказалось, их художественная ценность и невероятная сила.
Да и вообще, как говорила Фаина Раневская, лучше быть хорошим человеком, ругающимся матом, чем тихой, воспитанной тварью!
Свежие комментарии