Когнитивный нейробиолог Тали Шарот решила глубоко изучать феномен оптимизма, когда услышала воспоминания людей, переживших нью-йоркский теракт 11 сентября 2001 года. Она не могла поверить, что большинство из них не потеряли надежду на радостное будущее. Шарот провела немало экспериментов, чтобы выяснить, почему оптимизм просто необходим для выживания человеческого вида. Об этом она рассказывает в книге «Так полон или пуст? Почему все мы — неисправимые оптимисты».
25 января 1986 года космический шаттл «Челленджер» взорвался в воздухе через 73 секунды после старта. CNN транслировало его запуск в прямом эфире. На следующий день профессор Корнеллского университета Ульрик Найссер спросил своих студентов, где они находились и что делали во время катастрофы. Те же самые вопросы он задал им через 30 месяцев. 25% участников эксперимента во второй раз описали день катастрофы абсолютно иначе.
50% ошиблись в деталях примерно на 2/3, и только 7% респондентов воспроизвели первоначальные воспоминания полностью. Но еще интереснее было то, что все студенты были твердо уверены, что отлично запомнили события в день катастрофы.
Сама Тали Шарот была свидетельницей нью-йоркского теракта 11 сентября. В то утро она увидела по телевизору дымящуюся башню Всемирного торгового центра, в которую врезался пассажирский самолет, угнанный террористами. Потом в прямом эфире показали, как еще один самолет врезался во вторую башню. После того как южная башня обрушилась, Шарот рискнула выйти на улицу — и своими глазами увидела, как падает уже северная башня.
Тот краткий миг — 10:28 утра 11 сентября 2001 года — до сих пор занимает в ее памяти особое место.
Психолог запомнила, как оседает башня, как от ужаса кричат люди (мужчина справа и дама в алом платье на соседней улице), а потом — тучи пыли и лучи солнца. Но Шарот, исходя из научного опыта, отдавала себе отчет в том, что ее воспоминания неточны.
12 сентября 2001 года психологи Дженнифер Таларико и Дэвид Рубин собрали группу из 54 студентов Университета Дьюка и попросили их записать свои воспоминания о терактах и о том, что они делали накануне трагедии, то есть 10 сентября, в обычный учебный день. Позже добровольцев разделили на три группы. Первую попросили записать те же воспоминания через неделю, вторую — через 42 дня, третью — через 7,5 месяцев.
Психологи обнаружили, что воспоминания о терактах стирались в точно такой же степени, что и об обычных повседневных делах. Но студенты верили, что события 11 сентября они помнят гораздо лучше (вне зависимости от времени, которое прошло с момента этих событий).
Тали Шарот решила провести свой эксперимент и исследовать с помощью МРТ, как работает мозг, вспоминая прошлые события. Оказалось, что огромное значение имел тот факт, на каком расстоянии от места катастрофы находился человек.
У людей, находившихся в трех километрах от Всемирного торгового центра во время трагедии, воспоминания оставались яркими. А вот у тех, кто находился в семи километрах, воспоминания о теракте ничем не отличались от воспоминаний о летних каникулах. Именно поэтому людям, которые узнали о катастрофе в СМИ, и тем, кто видел события воочию, так сложно понять друг друга.
Шарот утверждает, что приукрашивание воспоминаний никак не связано с оптимизмом. Это другой психологический эффект. Настоящие оптимисты не смотрят на мир в «розовых очках», а преобразуют травмирующие воспоминания себе во благо, используют прошлый негативный опыт, чтобы научиться в будущем действовать лучше.
Свойства такого мышления ярко отражают слова победителя «Тур де Франс» Лэнса Армстронга. В свое время он сказал, что дорожит своим «титулом» победителя рака больше, чем престижным кубком, который он заработал как атлет. Именно борьба с болезнью дала Армстронгу новые силы и «перезагрузила» понимание своей жизни.
Так как же человеческий мозг преобразует несчастье в новый шанс?
Разум адаптируется к новой ситуации, создавая новые возможности. К примеру, у людей, которые потеряли зрение, обостряется осязание и развивается более тонкий слух.
Очень часто мозг адаптируется к лишениям еще до того, как они произойдут. Он это делает с помощью мощного инструмента — воображения.
Тали Шарот вместе с коллегами фиксировали работу мозга добровольцев с помощью МРТ, пока те воображали чрезвычайную ситуацию — ужасную болезнь, которая якобы случится с ними в будущем. Добровольцев просили сосредоточиться именно на негативных последствиях болезни.
Затем, в рамках другого теста, участникам предложили выбрать из нескольких ужасных болезней предпочтительный вариант. Участники всегда выбирали те болезни, которые они уже представляли себе в эксперименте до этого. Респонденты к тому моменту уже психологически свыклись с первой воображаемой болезнью, и она переставала казаться им такой страшной. МРТ показала, что в этом процессе ключевую роль играет передняя поясная кора головного мозга, которая отвечает за угасание страха.
Так человеческий мозг находит быстрый способ восстановить внутреннюю гармонию. Изменяя свое отношение к ситуации, мы обретаем чувство благополучия — иногда даже парадоксальное.
Психолог из Йельского университета Дэвид Армор собрал статистику, которая показывает: 80% населения оптимистично смотрят на жизнь. Неужели мы закрываем глаза на опасности, страдания, катастрофы и спад экономики? Тали Шарот со своим студентом Кристофом Корном решили разобраться в этом и провели эксперимент.
Шарот предложила группе добровольцев оценить риск столкновения с разными неблагоприятными жизненными обстоятельствами. Когда добровольцы оценили свои шансы, психолог ознакомила их с реальной статистикой и дала еще раз пройти тест.
Обнаружился необычный эффект. Например, изначально Джейн оценивала свои шансы получить язву желудка на 25%, но, узнав, что вероятность составляет всего 13%, исправляла свое предположение при повторном прохождении теста на 15%. Однако когда Джейн занижала опасность (скажем, оценивала риск перелома ноги в 5% при реальном риске в 13%), при повторном прохождении теста она не корректировала свой прогноз, как бы забывая о неприятной статистике.
Таким образом, одна и та же информация может казаться нам важной или несущественной в зависимости от того, хорошая это новость для нас или плохая, объясняет Шарот.
МРТ показало: мозг респондентов адекватно реагирует только на «позитивные» статистические данные. В результате участники эксперимента выходили из лаборатории еще более оптимистичными, чем до него.
Оптимисты гораздо быстрее пессимистов восстанавливаются после операций. Они склонны не думать о том, что могут развиться осложнения, а это, в свою очередь, очень полезно для выздоравливающих.
Впрочем, нужно знать меру: излишний оптимизм может быть опасен и для здоровья, и для кошелька. Умеренный оптимизм лучше, чем сверхоптимизм, утверждают экономисты Манью Пури и Дэвид Робинсон из Университета Дьюка. Они выяснили, что умеренные оптимисты (то есть те, кто не склонен сильно преувеличивать шансы позитивного исхода) дольше работают, позже уходят на пенсию, сберегают больше денег и меньше курят. Сверхоптимисты работают меньше, больше тратят и курят.
Свежие комментарии