Мне было 19 или 20 лет, когда я познакомилась с X. Надо сразу отметить, что познакомил нас общий знакомый, который по совместительству является моим лучшим другом. Теперь мы с ним шутим: мол, какой парадокс, мой лучший друг подставил меня сильнее всего.
На тот момент я была милой восторженной девочкой, веселой, легкой и очень счастливой. Я тогда даже не догадывалась, как я была счастлива. В общем, долго ли, коротко, знакомство с X переросло в большую влюбленность с моей стороны.
Все бы ничего, но ситуацию неслабо осложняло наше географическое положение: я жила в общаге в Москве и доучивалась в институте, а X занимался какой-то ерундой у себя в N. Но мое неопытное сердце требовало любви и вцепилось в эту романтическую историю с маниакальной настойчивостью.
Переписки и ссоры на расстоянии довольно быстро убили все мои надежды на наше совместное будущее, и в какой-то момент мы с X совсем перестали общаться. Тут мне и следовало бы остановиться и закончить эту историю. Но, как я уже писала выше, я превратилась в маньяка и натурально не узнавала себя. Как выразился впоследствии еще один мой приятель: «Бывает, что гормоны вот так хреново сыграют». Именно это со мной и произошло – я попросту потеряла голову. И зимой 2011 года я поперлась в N – выяснять отношения, которых нет.
Оказалось, что мой избранник попал в тяжелую жизненную ситуацию и пребывает в ужасном состоянии. И тут поистине безграничные, практически нерастраченные ресурсы моей души разом взметнулись и решили обрушиться на бедного X.
О, на женском чувстве жалости можно уехать куда угодно!
Мой синхрофазотрон разошелся на всю катушку. Я поехала в Москву и оставшиеся полгода учебы всячески пыталась поддерживать X, приезжала к нему и убеждала, что скоро мы будем вместе и все будет хорошо. Надо сказать, он воспринимал мои слова без особого энтузиазма, но потихоньку оживал. Уже тогда его планы и намерения менялись примерно каждые 3 дня.
Сегодня он говорил мне: «Переезжай ко мне, любимая, я жду!». На следующий день звонил и загробным голосом сообщал: «Это ошибка, я вышлю тебе твои вещи». Психическое состояние X без преувеличения можно было назвать пограничным.
Однажды он принес из больницы бумажку от психиатра – «нервно-астенический синдром». (Тут я не могу не отметить, что X является ипохондриком и лечится от всего на свете. И да, меня угораздило влюбиться в этого типа). Диагноз сам по себе не такой уж и страшный, но, сдается мне, X был попросту недообследованным пациентом.
Если бы мне сейчас какой-нибудь чувак притащил из поликлиники справку от психиатра, в следующие пять минут он наблюдал бы мои сверкающие пятки. Но тогда я была, по меткому определению моего брата, «слишком молода и безрассудна». Я решила, что мне под силу помочь X и спасти его. После окончания института я собрала чемоданы и переехала к нему. Как раз в тот день он угодил в больницу.
***
Вот так и начался мой первый (и пока, на сегодняшний день, последний) опыт семейной жизни.
Мы жили не в самом N, а в его пригороде – довольно мрачном поселке с минимумом инфраструктуры. Я устроилась на работу и была полна самых приятных девичьих планов: как мы будем жить-поживать, X скоро вылечится от всех своих реальных и мнимых болезней, мы поженимся и будем бегать по лесам, степям и полям вне себя от счастья.
Но почти сразу стало понятно, что ничего такого не будет. Только я была упряма и верила в свою животворящую любовь. А он тем временем швырялся чайниками, катался по полу в истериках и слезах, разбивал стекла и двери, поливал меня из шланга ледяной водой и каждую неделю объявлял, что мне пора убираться отсюда.
Я покупала билет, мы ехали на вокзал, погружали меня в поезд, а потом в последние минуты перед отправлением вышвыривали из вагона мои вещи. Возвращались домой и сидели там, смотрели друг другу в глаза и ужасались. Так было, не соврать бы, раз 8-10.
У меня начало складываться впечатление, что меня кто-то заколдовал. Все было нереальным. Честно скажу: я и подумать не могла, что такое вообще может быть. Еще один мой друг, когда эта история закончилась, тоже вынес свой емкий вердикт: «Ты просто попала к вурдалаку». Я правда попала к вурдалаку и превратила этот союз в свой самый важный, важнее, чем собственная жизнь, проект.
***
Домашнее насилие – история давняя, и сказали об этом уже тысячи женщин. Домашнее насилие – это не только когда тебя прижигают утюгом и ставят синяки под глазами. Оно может быть эмоциональным и от этого не менее мучительным. Мы прожили вместе с X примерно 2 года, и когда я наконец уехала из N насовсем (до этого один раз нам удалось расстаться на 2 месяца), я была уже другим человеком. Эта история поменяла мою жизнь и мое сознание. Сказать, что я жалею о случившемся – значит ничего не сказать.
X, кстати, в иные моменты просветления понимал, что творится что-то неладное и пытался прекратить весь этот ужас и отправить меня домой. В этом-то и заключается моя главная обида, ошибка и еще бог знает что: меня никто не приковывал наручниками к батарее. Я сама сунула голову в петлю и провисела в ней без малого 2 года.
Клянусь, мне стоило больших трудов собрать вещи и свалить навсегда. Признать, что мой проект провалился, оказалось очень нелегко. Еще около полугода, а может, и дольше, в глубине души я лелеяла надежду, что мы все переживем и начнем с чистого листа. Но остаткам моей чокнутой любви было суждено исчезнуть, и не без участия X, за что ему большое спасибо.
Он выставил себя полным идиотом, названивая мне каждый день, то оскорбляя, то благодаря, а затем и вовсе с новостью о том, что нашел новую любовь. Через пару месяцев выяснилось, что он соврал – наверное, чтобы я приревновала. В общем, трагедия потихоньку становилась все более абсурдной.
***
Поработав с полгода на заводе в своем родном городке, я вернулась в Москву, нашла жилье, классную работу (и не одну) и сейчас живу припеваючи. Мое сердце по-прежнему время от времени кто-то сжимает в ледяных лапах, но в целом я почти восстановилась. X время от времени звонит мне и рыдает в трубку. Зимой я его заблокировала.
Зачем я все это вываливаю здесь? Причин много. Во-первых, мне надо поставить точку. Отстраниться от этой истории. Но это чепуха. Главное в том, что я никому на свете не пожелала бы попасть в подобную ситуацию. И если вы решили спасать от тяжелой жизни какого-то нервного парня – заклинаю вас, не делайте этого.
Как сказал какой-то умный мужик: «Три раза в своей жизни я был ранен смертельно, и каждый раз теми, кого насильно спасал». А вот возрождать свою взорванную психику вам придется самим, и ничто на свете не стоит этого взрыва. Чертова ядерного взрыва и ограбления души.
Анна П.
Свежие комментарии